Биография Марины Цветаевой

“Лучший из ныне живущих поэтов России”, по версии эмигрантского критика Осоргина, она была вне литературных течений и группировок, творя глубоко женственную и исповедальную лирику, отразившую в себе ее противоречивый внутренний путь с Белым движением, возвращением в Советскую Россию, романтическим духовным подъемом и жестоким разочарованием.

Будущая великая поэтесса, прозаик, эссеист и драматург появилась на свет в 1892 году в красивом особняке в Трехпрудном переулке в старой части Москвы, представлявшем собой фактически городскую усадьбу со множеством дополнительных строений для слуг и патриархальным бытом. Несмотря на это, семья Марины была далеко не дворянской: ее отец, Иван Владимирович Цветаев, происходил из семьи священнослужителей, но своим старанием добился известности как ученый-искусствовед, а впоследствии стал первым директором и основателем нынешнего Музея изящных искусств имени А. С. Пушкина. Ее мать, Мария Александровна Мейн, была смешанного происхождения: ее отец, директор Земельного банка, имел среди предков сербов и остзейских немцев, а мать была полькой. Брак Цветаевых не был счастливым, потому что Мария Александровна была младше мужа на двадцать один год и пережила к тому времени опыт несчастной любви, а Иван Владимирович тосковал по покойной первой жене, дочери историка Иловайского, оставившей ему двоих детей. Несмотря на это, именно брачная неудача матери была причиной того, что Марина и ее младшая сестра Ася получили замечательное домашнее образование и рано узнали шедевры мировой литературы, прежде всего немецкой. Как поэтесса позднее объясняла своему знакомому, поэту Юрию Иваску, ей не нравились Толстой и Достоевский из-за того, что “я в мире люблю не самое глубокое, а самое высокое, потому что русского страдания мне дороже гётевская радость, и русского метания – то уединение”.

Вкусы юной Марины были причудливы и интересны: в ранней юности она была поклонницей Наполеона и даже с согласия отца одна поехала в Париж смотреть спектакль о трагической судьбе сына великого императора “Орлёнок”, поступок по тем временам и смелый, и дорогостоящий, а потом назло всей эмиграции защищала Горького против Бунина, несмотря на всю разницу во взглядах. Ее мать рано умерла, оставив профессора Цветаева вдовцом во второй раз, и тут Марина с Асей получили полную свободу. Марина писала стихи, прежде вызывавшие неодобрение матери, Ася стала атеисткой и написала об этом книгу “Королевские размышления”. Что любопытно, мужей сестры себе выбрали сами.

Первым, кто предложил девушке руку и сердце, был ее старший друг поэт Эллис (Лев Львович Кобылинский), известный в те годы декадент, ставший первооткрывателем для семнадцатилетней сироты мира современной поэзии, но та ему отказала. “Слово “жених” тогда ощущалось неприличным, а “муж” (и слово и вещь) просто невозможным”, как вспоминала впоследствии Цветаева. Ее первой любовью стал друг того самого Эллиса, который, несмотря на отказ, опубликовал стихи молодой сочинительницы в своем альманахе “Мусагет”, – Владимир Оттонович Нилендер. Однако с ним у Марины ничего не получилось, что позднее она отразит в стихотворении “Невестам мудрецов”:

Они покой находят в Гераклите,
Орфея тень им зажигает взор…
А что у вас? Один венчальный флёр!

Книга Нилендера, известного в те годы специалиста по античной философии, о его любимом Гераклите сохранится у Цветаевой до конца жизни, но ее мужем было суждено стать другому. В 1911 году поэтесса поехала на отдых в Коктебель, где проводила дни в компании поэта Максимилиана Волошина, его матери и собранной вокруг “мудрого Макса” молодежи. Там она и познакомилась с худощавым голубоглазым Серёжей Эфроном, юношей необычной судьбы и происхождения. Матерью его была Елизавета Дурново, представительница древнего и знатного рода, а отцом –  еврей Яков Эфрон, оба принадлежавшие к партии народников. Несмотря на то, что в семье было девять детей, родители Сергея занимались революцией всю свою жизнь, а матери даже пришлось бежать за границу с младшим сыном, где тот покончил жизнь самоубийством из-за выговора учителя, а вслед за ним ушла на тот свет и Елизавета. И полная драматизма судьба, и спокойный характер Эфрона потрясли Марину и вызвали к жизни ее, пожалуй, самое знаменитое стихотворение, где она пишет, что в “его лице трагически слились / Две древних крови” и предсказывает ему насильственный конец. В январе 1912 года они поженились, и тогда же вышел второй сборник стихов поэтессы. В том же году состоялось и другое венчание: глубоко беременная сестра Ася вышла замуж за первого мужа Бориса Трухачева, с которым через два года разведется, чтобы выйти замуж за Маврикия Минца, которому Марина посвятила стихотворение “Мне нравится, что вы больны не мной”.

Марина с дочерью

В браке с Сергеем Эфроном Марина родила трех детей: Ариадну, Ирину и Георгия (“Мура”), причем последняя дочь умерла в младенчестве от болезни, вызванной как голодными революционными годами, так и небрежностью матери, откровенно не интересовавшейся этим ребенком. В то время, когда Ася разводилась с первым мужем, Марина завела роман с женщиной, рыжеволосой и зеленоглазой поэтессой Софией Парнок, которая была старше на семь лет.

Позднее Цветаева отразила его в цикле стихов “Подруга”, имеющем также название “Ошибка”. Самое известное произведение цикла, “Под лаской плюшевого пледа…”, отражает начало ее чувственных сексуальных отношений с Парнок.

Марины и всю оставшуюся жизнь вспоминала их давний роман.

София Парнок

Несмотря на измену и холодность жены, Сергей Эфрон остался ей верен. Позднее он будет прощать жене все увлечения, как платонические, так и более “реальные”.

И на это были свои основания. Цветаева позднее говорила дочери Ариадне (Але), что все романы были нужны ей для стихов, и, возможно, это действительно было так. Марина писала восторженные письма другим поэтам, например, Волошину, Ахматовой (восхищения со стороны Анны Андреевны не последовало) и блестящей литературной мистификации Черубине де Габриак, которая, будучи простой учительницей Лилей Дмитриевой, выдавала себя по замыслу Николая Гумилёва за француженку-католичку. Однако только дружба с Мандельштамом вылилась как в эпистолярный роман, так и в настоящий, когда Осип Эмильевич даже посетил Москву и провел с поэтессой незабываемое время:

Откуда такая нежность?
Не первые – эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих…

Правда, в 1914 году ей пришлось разлучиться с мужем, которого призвали в действующую армию, и долгое время  его не видеть. В эти годы Цветаева открыла для себя политическую поэзию, сочиняя свой пересказ былины о Стеньке Разине и “верноподданические” стихи о царе Николае Втором, а позднее – и о Белом движении, где в Добровольческой армии сражался Сергей Эфрон. Это направление ее творчества получило всенародную известность и отразилось в поэзии самих белогвардейцев, например, Николая Евсеева, который писал:

Хорошо Марина описала
Быль про Дон, про белых лебедей.
Слов прекрасных сказано немало.
Ей хвала от доблестных людей.

Правда, это было далеко не все содержание этого писательского периода в жизни Цветаевой. В 1917 году она познакомилась с поэтом Павлом Антокольским, стихи которого слышала и раньше, и вместе с ним очутилась в студии Вахтангова, театральный быт которой ее восхитил и сподвиг на первые опыты в драматургии. Там же она встретила очаровавшего ее актера и режиссера Юрия Завадского и прототипа главной героини “Повести о Сонечке” Софью Голлидэй. Пьесы, написанные Цветаевой в те годы, исключительно просты по композиции и, как правило, разворачиваются в минувшие годы: “Фортуна” посвящена красавцу XVIII века герцогу де Лозэну, “Феникс” – Казанове. Можно сказать, что все они так или иначе были посвящены Завадскому, а позднее и Голлидэй – как написала сама Марина, вручая той пьесу “Каменный Ангел”, “Женщине – Актрисе – Цветку – Героине”. К сожалению, восторженное мнение поэтессы о подруге не оправдалась: Софья Голлидэй вышла замуж, покинула сцену и рано умерла.

В 1921 году Цветаева, переживавшая смерть дочери и потрясшую весь литературный мир России раннюю кончину Блока, получает весть о свое муже и перебирается вместе с ним в Чехословакию, заехав в Берлин и издав там несколько своих произведений военных лет. Там она остается надолго, взяв на себя заботы по обеспечению семьи, в то время как ее муж Сергей принимает решение вновь начать получать образование, поступив на филологический факультет. Непрактичным человеком Эфрон останется до конца жизни: его единственным местом работы до тайной работы на НКВД будет участие в эпизодических ролях французского немого кино, например, в ленте 1928 года “Мадонна спящих вагонов”, где Сергей сыграл роль одного из пассажиров. За это время Цветаева пережила ряд романов, в основном оставшихся эпистолярными – с критиком Александром Бахрахом, молодым Пастернаком и великим австрийцем Райнером Марией Рильке, который искренне любил русскую культуру и о встрече с которым поэтесса мечтала, пока не услышала весть о его кончине. Только один человек, Константин Родзевич, чуть не сделал так, чтобы Марина ушла от всепрощающего мужа к нему.

Как впоследствии вспоминала Ариадна Эфрон, Родзевич был “… коммунист, мужественный участник французского Сопротивления”, он “выправил начальную и печальную нескладицу своей жизни, посвятив ее зрелые годы борьбе за правое дело, борьбе за мир, против фашизма”. Вскоре таких же взглядов стал придерживаться и муж самой Марины Сергей Эфрон, и их старшая дочь. К 1921 году в среде русской эмиграции возникло направление “сменовеховства”, получившее название по сборнику “Смена вех”, высказывавшему идею о логичном продолжении коммунизма из общинного строя русского крестьянства, а также о постепенной эволюции советской власти к буржуазным формам быта и отношений. В 1925 году Эфроны переехали в Париж, где их неприятно поразило общественное расслоение и неравенство. К тому времени Сергей уже окончил университет,  в семье родился долгожданный сын Георгий, а в Париже изгнанников, как им казалось, ждала безбедная жизнь в более культурно разнообразной среде эмиграции. В 1926 году Эфрон принял на себя должность выпускающего редактора журнала “Версты”, у которого вышло всего три номера, а Цветаева, пишущая поэму “Перекоп” о белогвардейцах, подверглась критике молодого поколения поэтов, среди которых выделялись Нина Берберова, Довид Кнут и Юрий Терапиано с всесильным тогда Адамовичем. Тем временем она переживает очередную утрату – гибель влюбленного в нее юноши Николая Гронского, попавшего под поезд парижского метро, и постепенное отдаление мужа и дочери, увлекшихся большевистскими идеями. Аля стала художником-графиком, подавала большие надежды, а Цветаева увлеклась молодым поэтом Анатолием Штейгером, принадлежавшим к идейно чуждому ей кружку Адамовича.

Тем временем Эфрон, написавший, что с лозунгами Белой гвардии “было легко умирать… но победить было трудно”, оказался завербован НКВД. Сначала Сергей думал, что содействует Союзу возвращения, занимавшемуся подготовкой репатриации русской эмиграции, и лишь позднее догадался об истинном начальстве, которое ежемесячно выплачивало ему зарплату. В 1937 году Ариадна уехала в Советский Союз, а через несколько месяцев после этого Париж потрясло известие, что Эфрон причастен к убийству чекиста-невозвращенца Игнатия Рейсса, и ему было поручено срочно возвращаться на покинутую родину, чтобы дать отчет в своих действиях перед НКВД. В 1939 году Цветаева с сыном последовала за мужем, которого не раз пыталась покинуть.

Марина Цветаева 1940 г.

Через некоторое время Ариадна, Георгий и Сергей были арестованы, но только для Сергея Яковлевича тюремное заключение оказалось фатальным. В фильме “Мадонна спальных вагонов” он сыграл в небольшом эпизоде приговоренного к расстрелу, и позднее этот жизненный сценарий станет реальностью. После допроса и девятимесячного следствия, в ходе которого Эфрон ни разу не оговорил ни себя, ни сослуживцев, его расстреляли 30 июля 1941 года. Муж на 45 дней пережил знаменитую жену, которая в это время уже покоилась на Петропавловском кладбище Елабуги, где переживала эвакуацию. Депрессия Цветаевой была очевидна и уже ей привычна: так, первая попытка самоубийства – отравление – относится у поэтессы к 1910 году. Хотя больше такая ситуация не повторялась, душевное состояние Марины было надломлено арестом дочери и в особенности сына, а также невозможностью жить и печататься в новой, теперь уже советской, России. 31 августа 1941 года Марина Цветаева повесилась. Как вспоминала Лидия Чуковская, сломленная горем Марина как-то сказала ей: “Сейчас решается моя судьба… Если меня откажутся прописать в Чистополе, я умру. Я чувствую, непременно откажут. Брошусь в Каму”. В Чистополе была небольшая писательская колония, где ее знакомый, поэт и партийный функционер Асеев мог бы похлопотать о переводах для нее.

В 1944 году Георгий Эфрон, участвую в боях  в составе штрафного батальона, был ранен и отправлен в госпиталь, дальнейшие его следы теряются. Ариадна Эфрон будет освобождена только в 1956 году, проведя несколько лет в лагерях и так не сумев создать семью со своим женатым поклонником Самуилом Гуревичем, которого расстреляли в 1951 году.